Главная • Новости • Проекты • Структура • Деятельность • Контакты • Партнеры • Фотоальбом • English

Адрес: Россия, 173004, Великий Новгород, ул. Большая Московская, 37/9, телефон: (816-2) 946-000, 946-070, e-mail: zhai@list.ru

Административно-управленческий персонал

Московский Центр Карнеги. Выборы и проблемы гражданского общества на Северо-Западе России. №5, 2001 г., Москва 

А.И. ЖУКОВСКИЙ 

Особенности политического процесса на территории Новгородской области в 1996-2000 гг.

 С 1994 г. на территории Новгородской области на базе муниципального научно-образовательного учреждения «Диалог» организовано проведение широкомасштабного социологического мониторинга общественного мнение с целью получения базовой информации об основных тенденциях в социальном экономическом, политическом процессах в регионе и муниципальных образованиях. Особое внимание в программе мониторинга уделялось созданию надежной технологии сбора социально-политической и экономической информации на территории Новгородском области и формированию информационной основы лицензированных региональных баз данных "Социальным процесс", "Политический процесс" (Информ-регистр» № 1496 от 11 марта 1997 г.).

Полученная информация фиксирует изменения общественного мнения по основному спектру социально-политических, экономических проблем как в отдельных муниципальных образованиях, так и в регионе в целом. Получены динамические характеристики социального процесса, отслеживается направленность основных социальных тенденции и предпочтении, сформирована база данных для аналитической обработки и экспертной оценки развития социального, политического, экономического процесса. Ниже приводится некоторые положения общего информационно-аналитического характера.

К социальному портрету избирателя

Политические технологии последнего десятилетия главным образом были ориентированы на разрушение сложившегося за несколько десятилетии специфического менталитета граждан и разворачивались в неблагоприятных условиях острого государственного кризиса.

По ответам жителей Новгородской области уже несколько лет видно, как колеблется общественное сознание людей, дезориентированных ситуацией, переживающих сложный и болезненный период адаптации к рыночной экономике. Структура основных требований жителей области изменяется, но продолжает быть в основном иждивенческой, ориентированной на решение проблем государственными институтами. По отдельным позициям, тесно связанным со снижением покупательной способности населения, зависимость основных социальных групп от государства значительно усиливается.

1. На сегодняшний день можно констатировать, что снято бывшее завышенным потребительское ожидание от рыночной экономики. Еще несколько лет назад в структуре потребностей населения преобладали требования, связанные с материальными ожиданиями и надеждами на то, что органы власти и управление обеспечат решение проблем как бы «автоматически», как это решалось в недавнем прошлом. Основными требованиями к власти было: обеспечить продуктами питания, товарами народного потребления, создать условия для приобретения садовых участков, строительных материалов, организовать транспортные услуги. Затем следовало требование социальной справедливости. В период 1997—1998 гг. структура основных требований изменилась в сторону факторов, связанных с эффективностью государственного управления. Основным «виновником роста преступности, нестабильности в общественном сознании выделялось чиновничество (неэффективность управления).

Затем на первое место вышла озабоченность ростом инфляции[1] (1998 г.), проблемами безопасности[2], социальной справедливости. Далее следовали проблемы здравоохранения, развития производства, трудоустройства, образования, жилья.

2. Снижение влияния людей на социальное развитие повышает рост внимания к авторитарным технологиям государственного управления  и вызывает симпатию к авторитарным идеологическим схемам, которые еще не успели забыться, вызывают ностальгию (историческое узнавание и аналогию), привлекают былой стабильностью, которой так не хватает сегодня, способствует падению авторитета демократических форм управления, социальной дезинтеграции.

В частности, исследованиями отмечается смещение политических симпатий населения от индивидуальных (демократических) и анархических способов выживания, вызванных к жизни событиями последнего десятилетия, к неким корпоративным моделям административного характера. Это подтверждает ориентация на тип современного руководителя и стиль руководства. Население симпатизирует авторитарному стилю руководства, одновременно отмечает необходимость интеллигентности у своего избранника. Современный социально-психологический профиль главного политического субъекта в стране очень напоминает портрет «просвещенного монарха».

Эти тенденции имеют свою историю. Население Новгородской области, как и всей Российской Федерации, долгое время находившееся под патронажем государства, жесткого политического режима, не развивавшейся идеологической базы, приобрело адекватный условиям потребительский социальный, экономический, политический и другой опыт. В соответствии с таким опытом сформировались стереотипы поведения и ожидания. Естественным для граждан стереотипом стало ожидание лучшего не от индивидуальной (своей) деятельности, а как бы извне (от начальника, президента, от Запада, Москвы, Конституции, яркой программы или партии и т, п.). Отсюда симпатия к сильному государству, исполняющему роль социального инкубатора для основного населения, в котором проблемы гражданина решаются другими (социальными институтами, органами власти, бюрократией), составляют основу имеющегося у большинства граждан опыта, основу их психологической устойчивости. Особенно ярко стремление к социальному инкубатору проявляется у людей, теряющих личностный потенциал (люди предпенсионного и пенсионного возраста)[3].

Необходимо учесть, что рост внимания к авторитарным технологиям не имеет постоянно возвышающейся динамики. В момент объявления выборов «авторитарность» как бы рассеивается (уходит в разряд «отложенная потребность»). Состояние выбора демократизирует население, снимает разрастающуюся склонность к авторитаризму. (Отсутствие опыта и технологии коллективной защиты своих интересов часто выражается в примитивной капризности или вульгарном торге с властью, похожем на детский рэкет, т. е. ребенка, требующего свою игрушку у родителе.)

Одновременно отмечается рост авторитета структур, ассоциирующихся в общественном сознании с носителями, хранителями качеств защитника: церкви, армии.

По структуре ответов до 1998 г, в массовом сознании шел поиск сильного лидера, заступника, и внимание населения было обращено к армии (значительный рост рейтинга).  Затем потребность «ушла» в разряд отложенных.

3. Социально-экономические и политические изменения последнего десятилетия оказали массированное информационное давление на общественное сознание — значительно его стрессировали. По оценкам экспертов, около 85% населения России стали так называемыми диссонансными людьми (неуверенность в правильном понимании происходящего).  В подобном состоянии и не определенности усиливается степень тревожности и внушаемости.

Российское общество стрессируется уже на протяжении десяти лет всеми министерствами, вместе взятыми, и не только по телевидению, и без всяких технологий компенсации. Все это создает дестабилизирующую обстановку, формирует готовность общественного сознания к экстремальным решениям. Появляется благоприятный фон для развития массовых психических расстройств и заболеваний, отдельные проявления которых проникают в политический режим государства и территорий (В. Жириновский и др.)

Прошедшая избирательная кампания по выборам президента России была продолжением массированного стрессирования населения, так как диссонанс — это единственная для большинства кандидатов политическая альтернатива для обеспечения необходимого рейтинга на выборах.

4. «На любое действие есть противодействие» — так и у общественного сознания стали формироваться механизмы психологической защиты, появляются естественные защитники его интересов.

С 1994 г. многие социологические службы России зафиксировали рост оптимизма в массовом сознании, выражающийся в повышении уровня оценки своей личной жизни гражданами. Формула «жизнь хоть и трудно, но складывается» начинает становиться достаточно массовым явлением. Рост оптимизма отмечается только в отношении удовлетворенности собственной жизнью, но остается низким фон оптимизма в отношении перспектив развития страны.  Очевидно, что население при оценке положения «для себя» использует одну оценочную шкалу, а для оценки ситуации вокруг (в стране, городе, селе) — другую. Видимо, при оценке условий жизни в стране используются стереотипы и готовые оценки, продолжающие тиражироваться в средствах массовой информации, отдельными лидерами общественного мнения, критическая и пессимистическая направленность которых была задана десять лет назад и продолжается по инерции. В отношении же оценки своей личной жизни наблюдается реабилитация. Психология людей больше не соглашается с навязанными стереотипами («совок» и др.) — обособляется. Появляется психологическая основа социального оптимизма.

Контент-анализ центральных и местных (в Новгородской области) средств массовой информации еще в 1996 г. показал, что складывается противоречивая тенденция в формировании информационных потоков в средствах массовой информации (СМИ). Центральные СМИ акцентируют внимание населения на проблемах «Московского двора», удачного политического выбора, войны в Чечне, на катастрофах, т. е. событиях, которые остаются абстрактным зрелищем для большинства населения, потерявшего социальные ориентиры. Такое информационное давление со стороны Центра создает ситуацию, при которой оживляется эмоциональный фон восприятия событий и ситуации — диссонанс (см. выше). Местные СМИ акцентируют внимание населения на конкретных проблемах развития территории, экономики, социальной сферы, т. е. проблемах повседневного существования и естественного интереса рядового гражданина. Такое информационное давление работает как социальный ориентир — фактор снятия диссонансных явлений в обществе, вызывает поддержку на интуитивном уровне со стороны населения. Доверие начинает проявляться в росте рейтинга местных средств массовой информации и местных органов власти и управления (проведены специальные исследования).

Учитывая, что финансовые и другие ресурсы региона несопоставимы с возможностями государственных источников, можно говорить о большей социальной эффективности методов регионального управления и информирования. Это утверждение можно подтвердить следующим фактом. До 1993 г. Новгородская область на общероссийских выборах и референдумах голосовала, как в среднем вся Россия. Максимальные отличия по отдельным пунктам при голосовании не превышали 5%. Такая особенность определялась уникальностью совпадения пропорции в половозрастной структуре городского и сельского населения Новгородской области и России, сопоставимым с общероссийским уровнем социально-экономического развития, географическим положением, другими демографическими и культурными показателями. При сохраняющемся равенстве долговременных факторов, определяющих основной выбор избирателей в России, Новгородская область должна была на выборах президента показать результаты, близкие к общероссийским[4]. Однако особенностью последних (российских) выборных кампаний (выборы в Госдуму, выборы президента) в Новгородской области стало появление значительной разницы при голосовании в пользу позиции региональной элиты. Появившуюся разность (а она стала достигать от 12% до 27% в отдельных районах и городах области) можно объяснить качеством организации и проведения непосредственно предвыборной агитации в Новгородской области. Однако объективным фактором можно назвать хоть и спонтанно складывающуюся, но достаточно последовательную и планомерную работу органов власти и управления и местных средств массовой информации по решению актуальных проблем населения. Это способствует снятию состояния стрессированности общества и формированию комфортного социального самочувствия населения области. Таким образом, по возникшей разнице голосования в 1996 г. на примере Новгородской области можно констатировать, что в России начал появляться влиятельный политический субъект в лице местных органов власти и управления в регионе, работающий в союзе с местными органами массовой информации, значительно усиливающий свое влияние на социальный и политический процесс. Коэффициент интеллектуального влияния системы регионального управления на социальный процесс и выбор населения в среднем по территории Новгородской области равен 15%. При этом 20% населения («болото») также автоматически (статистически) поддерживает выбор официальной власти. Таким образом, для Новгородской области уровень влияния элиты на социальный выбор населении достигает 35%. Если роль местных органов власти и управление в недавнем прошлом сводилась к статистической и декларативной функции, т. е. региональная политика была средством реализации государственной, то в настоящее время региональная политика, действуя ближе к контексту интересов население политически все более объективируется и становится, во-первых, защитником и выразителем интересов жителей, во-вторых, усиливает свое политическое влияние на социальный процесс в государстве. В последнее время финансовое давление на регионы и местное самоуправление эту тенденцию приостановило.

Структура доверия местной исполнительной власти прежде всего складывается из голосов разочаровавшихся в деятельности центральных органов управления и его лидеров. Голоса, которые теряет президент, авансом обращаются к главе администрации области. Причем при назначении глав администрации области статус должности губернатора был равен 30%, а статус назначенной личности в 1993 г. — 11%. В 1994 г. этот показатель составил 15-20%. Выборы губернатора Новгородской области в 1999 г. показали 82,5% доверия избирателей действующему губернатору. Это один из самых высоких показателей в России.

Пирамида доверия уже несколько лет сдвигается от центра к периферии, но не имеет положительной поддержки финансовой практикой.

Новгородская область ввиду ее невысокой капиталоемкости и небольших размеров не является предметом пристального внимания федерального Центра и других политических и экономических субъектов России. Скорее область представляет интерес с точки зрения отработки новых социальных технологий, моделей, так как она небольшая, хорошо управляемая, имеет удобное географическое положение. Отдельные аналитические группы Москвы, С.-Петербурга в поисках «политической шабашки», проникавшие на территорию под прикрытием местных офисов политических партий области, успеха не имели. Трагично окончились в 1999 г, выборы в Госдуму по Новгородской области бывшего госсекретаря России Г. Бурбулиса. Несмотря на мощную поддержку губернатора, официальных СМИ, местной бюрократии, он значительно проиграл местному претенденту.

Обзор основных политических технологий в регионе

Длительное время не развивавшаяся идеологическая база СССР законсервировала политическое развитие государственной системы, субъектов политической активности и социальные технологии на уровне начала XIX в. Либерализация политической жизни расконсервировала политическое сознание, создала условия для развития. Это отразилось на деятельности целого спектра появившихся политических партии, движений, которые, несмотря на кажущееся многообразие (количество политических партий) по технологии работы стали маленькими копиями или «младшими братьями» КПСС. Наиболее типичной ошибкой в их деятельности стала попытка выразить интересы всего населения разом (как КПСС) и по всему спектру социальных проблем. На первых этапах для новых партий наиболее распространенной политической технологией стала подготовка и представление общественному мнению программ выхода из кризиса, или программ государственного развития. Обычно в среде современных политических движений и их лидеров программы используют как рекламу, афиши (цель — привлечь к себе внимание и поддержку электората) для прохода к ключевым государственным и общественным должностям. До некоторого времени создание и афиширование таких программ происходило из конъюнктурных соображений. Со стороны одних (наиболее типичный пример — М. Горбачев до момента отставки) это получение отсрочки, чтобы успеть сформулировать и принять верные административные решения, со стороны других — наступление на ослабленные звенья политического управления (программа «500 дней» и др.). По большому счету для большинства российских партий и движений программы стили главным образом декларациями, чем конструктивными решениями. Для основного населения программная дуэль политических субъектов до 1995 г. была просто зрелищем. При этом региональные представительства политических движений и партий стали плохим эхом их центральных офисов в Москве.

Другой, более эффективной политической технологией стала «раскрутка» личностей. Как это и бывает в смутные времена, общественное внимание обращается прежде всего к конкретным лицам (харизматическим вождям, иногда популистам). Это поняли и использовали почти все политические партии в кампаниях 1995 г. Ставку на лидера особенно ярко и эффективно разыграли КРО (А. Лебедь), ЛДПР (В. Жириновский), «Яблоко» (Г. Явлинский). Стратегия разыгрывания персоны В. Черномырдина была реализована движением «Наш дом — Россия». Значительно проиграли движения, которые явно не сумели заполучить и разыграть подходящую персону (особенно проиграло и продолжает проигрывать движение «Женщины России»). Профессиональный срыв лидера также сразу сказывался на общем рейтинге партии (Е. Гайдар. В. Черномырдин после их отставки). Такая технология вызвала к жизни оригинальную реакцию политического «болота». В командах центральных офисов стала складываться обстановка ожидания политического прорыва от индивидуальной активности лидера, а не от деятельности команд. Появился феномен политических «команд-вампиров», тонкой лестью поддерживающих личные амбиции своего лидера и высасывающих его ресурсы на внутриштабные расходы. В случае проигрыша команда покидала своего лидера, меняя его на более успешного и богатого. Апогеем развертывания такого феномена стал массовый переход членов движения «Отечество» под знамена «Единства» в 1999 г.

Оппозиционность (критика правящего режима) — еще одна политическая технология, демонстрируемая все последние годы.

Можно отметить, что к данной технологии население относится достаточно настороженно. Оно «с удовольствием» внимает аргументам оппозиционных партий и движений, однако ориентируется на лидеров по формальному признаку — из органов власти и управления, т. е. делает так, как и привыкло это делать в прошлом. С одной стороны, власть рассматривается конструктивно, как организатор решения социальных проблем (лидер-заступник) с другой стороны, одновременно, она критикуется за бездеятельность, неэффективность, несостоятельность, коррумпированность (типичные претензии к бюрократии). Вторую — бюрократическую сторону внимания к управлению можно проследить по результатам социологических исследований по Новгороду и анализа предвыборных программ кандидатов в депутаты в 1993 — 1995 гг. Зафиксировано, что в 1993 — 1994 гг. основными последовательными противниками бюрократии в Новгородской области (критика неспособности органов власти к изменениям и активным действиям, т. е. неэффективность у правления) выступали предприниматели и представители ЛДПР. С 1995 г. возникло еще одно политическое движение «Конгресс русских общин», попытавшееся на критике бюрократии построить свою работу, однако результаты выборов показали, что существенного расширения влияния оппозиции на общество программа «Конгресса» не достигла, но зато движение в то время раскололо единый фронт оппозиционных партий (ЛДПР, КПРФ), снизило рейтинг последних.

Общая невысокая, эффективность деятельности политических партий заставляет их искать варианты развития. Начиная с декабря 1996 г. по инициативе «Демократического выбора России» была предпринята попытка создания блока (союза) с другими партиями демократических ориентации. В январе — феврале 1997 г. аналогичные попытки блокирования начались в лагерях и других политических движений всех ориентации.

В конце марта 1997 г., опять же по инициативе ДВР (при поддержке западных грантов), начала разворачиваться новая для политических партий деятельность — просветительская работа с населением. Отдельные политические движения стали расширять арсенал средств и инструментов за счет образовательных технологий. Это отразилось в изменении общей стратегии. Партии стили пытаться работать избирательно со своими целевыми группами. Лидеры стали формировать свою социальную базу.

В это же время региональные офисы российских партий стали нащупывать болевые точки региона и конструктивно вмешиваться в социальный процесс. Новгородское отделение движения «Наш дом — Россия» развернуло поддержку жилищно-коммунальной реформы в регионе. За два года, последовательно помогая жителям решать проблемы содержания жилого фонда, оказывая бесплатные юридические консультации населению, региональное движение приобрело устойчивую социальную базу, которая обеспечила явное политическое преимущество (рейтинг № 1) НДР на территории региона. Инициативу подхватили некоторые другие политические группы. Квалифицированно заявило о себе движение ветеранов войны в Афганистане и других локальных конфликтов, которое организовало изучение общественного мнения, предприняло попытку создать паспорт своей социальной базы (это одно из немногих движении, которое может продемонстрировать свою социальную базу и активно занимается ее укреплением). В настоящее время, данное движение раскололось и поглощено движением «Единство».

Возникшее под выборы в Госдуму 1999 г. и выборы президента «Отечество» сломало начавшийся конструктивный переход к интеллектуальным политическим технологиям и всей мощью обрушилось на эмоциональную сферу избирателей, увлекая за собой и другие движения. Еще не поднявшееся «Единство» стратегически перехватило инициативу, как потом оказалось, нечаянно, поставив на более длинную волну в политике — мысль о наведении порядка, стабильности. «Околопогонное» (МЧС) окружение движения стало гарантией такого доверия.

Начиная с 1999 г. конструктивное освоение новых политических технологии было опрокинуто волной «компроматов». Отсутствие в социальном процессе позитивного опыта, конструктивных информационных поводов для диалога с населением стало объективной основой развития «черного и серого PR». Для большинства кандидатов на политические должности диссонанс стал чуть ли не единственной возможностью привлечь к себе внимание.

Политические движения, не рассчитывая победить конкурентов и вызвать симпатию электората широко развернутой часто рутинной и долгой работой, сконцентрировали внимание на захвате средств массовой информации как технологии быстрого и прямого влияния на человека. Эта кажущаяся легкость сформировала две тенденции: загнала стоимость эфирного времени до колоссальных размеров, ожесточила социально-экономические отношения в данной сфере, разорвала время вещания, создала конфликт в среде журналистов. Искусственно созданный дефицит временного ресурса в СМИ способствует формированию тематики передан, ориентированной на эмоциональную сферу потребителей как на сферу, на которую можно проще и быстрее повлиять.

Таким образом, к 2001 г. можно говорить о некотором развитии технологического арсенала средств современного политического движение, но при почти полном истощении идеологической базы. Последовательно участниками политического процесса последних десятилетий были выхолощены и скомпрометированы понятия коммунизма, демократии, здравого смысла. Это обстоятельство потребует от политических партий перехода к новым (старым), еще не скомпрометированным идеологическим ресурсам, определяемых понятиями патриотизма, национализма.

Ввиду существенного изменения поведения политических движений обращает на себя внимание повышение роли информационно-аналитических служб и специалистов, способных вести такую работу на территории. Политическое преимущество получают структуры, сосредоточившие в своих руках наиболее эффективных специалистов и технологии.

Разворачивание учебно-просветительской работы, концентрация интеллектуального потенциала территории под флагом более инициативного политического движения способствует формированию более серьезного информационно-аналитического сопровождения политических кампании со стороны партии и усилению их влияния на социальный процесс, так как они более квалифицированно начинают выстраивать свою работу с населением. Эти обстоятельства позволят партиям осуществить переход к новым для них формам деятельности (от «борьбы за электорат», т. е. агитации «за себя» социальных групп, к активному формированию партиями собственной жесткой социальной базы и политического интереса).

Выборы губернатора Новгородской области в сентябре 1999 г.: концептуальные рассуждения

Избирательные кампании последних лет оказывали постоянное, массированное, но главным образом только эмоциональное воздействие на население. Это происходило из-за отсутствия объективных конструктивных фактов в социально-политическом, экономическом развитии. Увлекаемые общим настроением официальные структуры и лидеры до сих пор не догадываются, что, включаясь в политические мероприятия диссонансного типа, тем самым раскачивают базу своей будущей политической власти. Кроме того, эксплуатация эмоциональной сферы (короткие волны) со стороны центральных СМИ за многие годы не только истощила защитный потенциал электората, но и выработала иммунитет. Региональные политические ресурсы[5] не могут конкурировать с московскими возможностями, поэтому местные политики и команды, чтобы достигнуть эффекта, вынуждены думать о поиске новых форм воздействия.

В 1995 г. в избирательной кампании губернатора проявилась особая технология, условно назову её «Гувернант». На время реализации кампании привлекается человек с достаточно высоким творческим потенциалом, способный выстраивать собственные субъективные смысловые конструкции, идеологию и коммуникационные технологии представления кандидата публике. Эта кампании основана на субъективном восприятии «Гувернантом» образа кандидата и потребностей публики. Технология не ориентирована на объективное осмысление ситуации. Кампания строится по принципу «угадал — выиграл, не угадал — проиграл». Выборы губернатора Новгородской области в 1995 и 1999 гг. строились на таком принципе, который, несомненно, принес успех действующему губернатору. В 2000 г. попытка ретранслировать технологию на Г. Бурбулиса не принесла успеха.

Поражение Г. Бурбулиса позволяет предположить возможность формирования у контрэлиты мнения о возможности новой победы над аппаратными технологиями выборов. Таким образом, не следует ожидать управляемого голосования при выборах депутатов городской Думы, хотя роль первого лица, видимо, не будет вызывать сомнений.

Приложение

Общий план ресурсов политического влияния

1.   Концептуально-смысловые ресурсы (возможность использования кадровой инфраструктуры научно-исследовательской, информационной, аналитической деятельности).

2.   Идеологические ресурсы (способность описания своих целей языком доступным основной массе населения).

3.   Информационно-коммуникационные ресурсы (доступ к средствам массовой информации)

4.   Кадры (штаб, рабочая команда, которая выполнит рутинную работу (разноска, расклейка, распространение листовок, анкет, других пропагандистских материалов и «информационная борьба» с командами претендентов).

5.   Опора на оргструктуры (использование коммуникаций отраслевой инфраструктуры в регионе: образование, медицина, социальное обеспечение, жилищно-коммунальное хозяйство, торговля, крупные и средние производственные формы, армия, церковь, МВД, ФСБ и др.)

6.   Социальная база поддержки (симпатии и антипатии, определение «холодных точек», мотивы реакций и поведения).

7.   Финансовые ресурсы (важнейший элемент кампании; при разработке кампании следует учитывать, что технологическая кампания в рассрочку дешевле кампании в последний момент, а также в большей степени гарантирует соответствие результата вложенным средствам).  

©2003-2010 Сайт МАУ "ДИАЛОГ"